лВестник Европы 2009, №25
Письма из редакции
л Л Ц Ы
12 декабря, пятница, день Конституции
В этот день в библиотеке-фонде лРусское зарубежье открывалась скромная, но очень интересная выставка лАрхипелаг Гулаг, эстонский остров.
Организовала ее Людмила Францевна Глушковская Ч главный редактор умного и культурного русскоязычного таллиннского журнала лВышгород. Журнал связывает ссорящиеся культуры, печатает по-русски лучших эстонских прозаиков, поэтов, философов и историков, дает трибуну русскоязычной эстонской литературе.
И выставка, и теплый доверительный вечер были посвящены памяти и 90-летию Александра Исаевича Солженицына, которое отмечалось накануне; была на нем и Наталия Дмитриевна Солженицына, рассказывала как А.И. любил Эстонию, как прятали его, пишущего лАрхипелаг, по хуторам эстонские друзья (еще с лагерных времен) показывала маленькую книжечку, в кожаном мундирчике, бисерно исписанную А.И. русскими и эстонскими словами. Народу в зале было немного; очень пожилые эстонские дамы (иначе их и не назовешь, столько неброского достоинства в их обликах), рассказывали свою правду.
Вот рассказ Гильды Саббо, почти монотонно прочитанный ни разу не дрогнувшим голосом. Она говорила о страшной судьбе своего родного села Ново-Эстоновка в Краснодарском крае. Много читали мы книг, вроде бы знаем о злодействах и преступлениях сталинского режима, но судьба исчезнувшей с карты Ново-Эстоновки Отрадненского района Краснодарского края не теряется среди них.
Рассказ Гильды Саббо
лВ ночь на 28 июля 1938 года в Эстоновке были арестованы все мужчины и многие женщины. Мне было восемь лет, но я все помню.
Она рассказывает ровным голосом, со своим неистребимым эстонским акцентом.
лПоздно вечером мы проснулись от страшного крика. Просили открыть дверь. Открыли. Это была жена маминого брата с трехлетним сыном и двухмесячной девочкой на руках. Сказала Ч дядю арестовали, и других... Мама с бабушкой побежали узнать, что происходит. Я осталась с детьми дома. Потом пришли женщины и сказали, что всех мужчин собрали в клубе, они там стоят на коленях, опустив головы. С вечера их вызвали на собрание, где у них отобрали все, что у них было в карманах, ремни от брюк, шнурки от ботинок. Это видели женщины, заглядывая в окна, пока их не прогнали.
В клуб свозили мужчин из двух эстонских сел. До восхода солнца их отвезли в район в тюрьму, потом в город Армавир, а оттуда в Краснодар, где заканчиваются их судьбы.
Из арестованных шесть человек умерли на допросах. Есть письма. Четырех человек осудили 26 сентября 1938 года на восемь и десять лет.
Остальных, более ста человек, приговорили к высшей мере наказания . На суд их не вызывали. Расстреляли их, Ч больше ста мужчин и одну женщину Ч 4-го, 7-го и 15-го октября. Двое умерли в лагере. Двое вернулись домой, отбыв свой срок. От них мы узнали, под большим секретом, что они пережили. Боялись говорить они не зря. Один из вернувшихся при странных обстоятельствах исчез. Другого нашли на своем дворе утром мертвого. Свидетелей нет. Сохранились только письма моего дяди Яна Холь из норильского лагеря. Некоторые его письма представлены на данной выставке.
1 сентября дети пошли в школу, в том числе и я. Учителей к тому времени расстреляли, как оказалось позже (еще в марте месяце, вызвав на совещание). Преподавание в школах стали вести на русском языке. Мы, первоклассники, не знали русского языка, а наш учитель Ч Кирилл Кириллович Ч не знал эстонского. На переменах он не разрешал нам говорить по-эстонски. Седьмого ноября мы выступали в школе перед нашими матерями Ч уже на русском языке. Так началось мое счастливое школьное детство.
В свободное время мы помогали мамам в сельхозработах. Пололи в поле, пасли лошадей, наблюдали за полями, чтобы их никто не поджег; позже пахали на быках, молотили на молотилке зерно (той самой молотилке, которую по обвинению органов, сожгли наши отцы). Так работали все дети. Мы росли без отцов. Но никто не верил, что наши отцы не вернутся. Ни у кого и в мыслях не было, что их, невинных, расстреляли. Но их расстреляли.
Наши матери писали во все инстанции, какие могли, собрала деньги на адвокатов, ждали и надеялись, Ч до 1990-го года, когда мне в Краснодаре с большим трудом удалось получить документы о расстреле своих род-ственников. Прочла в следственном деле, что моего отца расстреляли 4 октября 1938 года.
Он не умер от язвы желудка в 1948 году, как написано в официальном свидетельстве о смерти; увидела дела всех своих родственников. Их было 36 человек крестьян.
Всего арестовали из села больше 100 человек. И их семьи также имеют ложные свидетельства о смерти своих близких.
Копии дел не разрешали делать, можно было делать только короткие выписки. 1990 год. С помощью краснодарского лМемориала мне удалось найти приблизительное место захоронения на кладбище в г. Краснодаре, где производились расстрелы.
Там убивали и закапывали людей в 1933, 1936Ц1937, 1938 и 1942 годах. По неточным данным, (полученным от жителей Краснодара), там было расстреляно около 250 000 человек. Теперь там за кладбищем жилой район.
Я, медик, по своей работе я соприкоснулась с трагедиями многих народов. Я посетила КГБ Краснодара, Пскова, Новгорода, Крыма. По их данным составляла списки репрессированных. Занималась в архивах РФ и Эстонии.
На архивных материалах издала семь книг под названием лНевозможно молчать, где раскрывается репрессивная политика по отношению к народам СССР, не только эстонского народа, но и других народов.
Будущие историки и политики могут использовать эти документы, как и архивы.
По документам, из эстонцев, живших в 1920-1940-х годах в Советском Союзе, исчезло 100 000 человек. В связи с тем, что в архивах многие особые папки не рассекречены до сих пор, невозможно установить точно, сколько, и в какие годы их не стало.
Известно, что Политбюро в 1930-е годы этим вопросом серьезно занималось; например, протокол 56 от 11 декабря 1937 года.
Пункт 75 лО ликвидации национальных районов и сельских советов.
Пункт 76 лО национальных школах. лПризнать вредными существующие в настоящее время особые национальные школы финские, эстонские, латышские, немецкие, английские, греческие и др.
Или выписка из протокола Политбюро 57, пункт 49, 31.1.1938, адресовано Ежову: лЕразрешить, продолжить операцию по разгрому до 15 апреля 38 г. шпионско-диверсионных контингентов из поляков, латышей, немцев, эстонцев, финнов, греков, иранцев, харбинцев, китайцев, румын, как иностранных поданных, так и советских граждан.
Хелли Сузи
Хелли Сузи, дочь Арнольда Сузи, друга А.И. Солженицина, сидевшего с ним и незабываемо описанного в лАхипелаге сказала:
лКакие-то сильно сидящие в эстонцах чувства даже ослаблиЕ Я встречаю здесь столько людей, которые могли бы быть своимиЕ Я розовую кашу вам предлагать не хочу. Проблемы были, проблемы есть, но надо все делать, чтобы друг друга понимать. Чтобы не боялись никакой правды. Правду надо признавать, как она есть.
ЕВосточные религии знали уже тысячи лет назад, что всякая ложь и обман Ч деструктивная сила, она творит хаос. Правда Ч это творческая сила и даже спасительная сила. Единственное что спасает, это правда. Чего бы это не стоило, Ч надо говорить правду.