В 1868 году в Ставропольской губернии впервые появились эстонцы. Они приехали в далекий степной край в поисках свободной земли, которой на их маленькой родине уже не осталось. А через год между станицей Невинномысской и селом Курсавкой у подножия невысокой горы появилось эстонское село, которое так и назвали - Подгорное. И сегодня здесь еще можно встретить потомков тех переселенцев.

"Эдази" значит "вперед"
Директор девятилетней местной школы Тамара Александровна Белан - эстонка. Украинская фамилия ей досталась от мужа. Как школьному библиотекарю Айно Иосифовне - русская ( Павлова). А вот учительница Зоя Николаевна Сеппа, наоборот, русская. Ее первый муж был эстонцем. Тамара Александровна и Айно Иосифовна часто разговаривают между собой по-эстонски. Их понимает и Зоя Николаевна. Одно время вместе с мужем они уезжали в Эстонию, в Тарту, где она и овладела языком. Кстати, современный эстонский заметно отличается от здешнего, который в замкнутом пространстве сохраняется неизменным в течение130 лет.
В Подгорном, как и на Ставрополье в целом, еще можно встретить такие эстонские фамилии, как Аю, Рооз, Вахопские (когда-то эта фамилия звучала как Вахт), Лаар. Кстати, известный в крае герой Великой Отечественной войны Иосиф Лаар уроженец Подгорного, в местной библиотеке есть уголок, посвященный земляку.
А беседуем мы в школе девятилетке, которая была построена еще в начале XX века. О качестве строительства можно судить по полам, не перестилавшимся с 1903 года и имеющим вполне добротный вид. Рядом со школой небольшое старое здание. Раньше здесь была лютеранская церковь, теперь подсобные помещения.
Подгорное было красивым, удобным и зажиточным селом. Как писал автор книги "Эстонские села и поселения в России" Август Ниголь, в Подгорном живут настолько богато, что если дела у местных жителей и дальше пойдут так хорошо, то скоро коровы здесь будут ходить в галошах.
Балтийские поселенцы пряли шерсть, вязали из нес добротную одежду, занимались шитьем, вышивкой. И сегодня во многих домах сохранились орудия того промысла - старые зингеровские швейные машинки. Большим спросом на рынках Невинномысска, Пятигорска пользовались местное масло и брынза, приготовленная из овечьего молока.
Первым ударом по эстонскому анклаву стала коллективизация. Многих крепких хозяев сослали как кулаков в Сибирь. Тем не менее созданный здесь колхоз "Эдази", что значит "Вперед", десятилетиями был одним из лучших в районе. Но самым страшным ударом по селу стала эпоха укрупнения колхозов. Почему то колхоз - миллионер присоединили к бедному хозяйству с центральной усадьбой в поселке Водораздел. И руководить новой структурой поставили того, кто довел до нищеты соседей.
С тех пор Подгорное стало неперспективным населенным пунктом. Из села в центральную усадьбу постепенно вывезли все атрибуты цивилизации, в том числе и инструменты для духового оркестра, последнего оплота национальной культуры. Пришло запустение.

"Все забыли-т"
То, что не успели сделать политики, довершили оползни, которые стерли старые постройки с лица земли. Вместе с жильем они разрушили и единственную дорогу, соединяющую Подгорное с остальным миром. Несколько лет сюда можно было пробраться только на вездеходе или пешком.
Сейчас 90 процентов жителей переселены в так называемый новый поселок, расположенный в трех километрах от опасной горы. В авральном порядке здесь были смонтированы из железобетонных плит, на первый взгляд, неплохие просторные коттеджи. Но именно они стали главной болью для 372 жителей.
Несмотря на то, что в соседней Казинке, с которой Подгорное составляет единое муниципальное образование, газ появился 20 лет назад, в неперспективном селе его нет до сих пор. Старые саманные дома хорошо держали тепло, хватало небольших запасов топлива. А теперь для железобетонных требуется шесть - восемь тонн угля по цене 2100 рублей за тонну. Таких денег в селе, где подавляющее большинство жителей - безработные, нет ни у кого. Вместо угля топят дровами, добытыми из лесополос.
- То, что деды и отцы создавали-т, теперь-ат уничтожаем-т, -рассказывает о житье Иосиф Карлович Вахопский, добавляя почти ко всем глаголам характерную эстонскую частицу. - Ты как про нас узнал-ат? Я думал-ат, все забыли-т.
Чтоб спастись зимой, 71-лeтний Иосиф Карлович смастерил в одной из комнат подобие русской печи. Там все шесть человек семьи и зимуют.
А воду для питья семья запасает тоже оригинальным способом. Прямо с крыши в небольшой бассейн спущена водосточная труба. Дождевая вода и вода из Большого Ставропольского канала, которую привозит в бочке трактор за определенную плату, - единственные источники живительной влаги. Раньше село поил чудесный родник. Местные умельцы отвели от него водопровод. Теперь источника нет, уничтожен оползнем.
В селе нет ни почты, ни медпункта. Фельдшер приезжает раз в неделю, а то и реже. Если кто заболел, просят одного из десяти владельцев легковушек. Чтоб добраться до райцентра, надо заплатить двести рублей.
Не так давно появился невиданный доселе атрибут цивилизации - телефон. Теперь в селе два аппарата на одном номере, в школе и единственном магазине. Продавец Мария Аношко, тоже эстонка, говорит, что по нему можно даже в Эстонию позвонить, были бы деньги.
Маша - одна из немногих счастливиц, кто имеет в Подгорном работу. Кроме нее, учителей и библиотекаря, она есть еще у 12 работников бригады недавно созданного сельхозпредприятия "Казинское". Оно образовалось на.месте обанкротившегося колхоза "Загорский". Его долги выкупила известная на Кавминводах фирма-"Колиев продукт", специализирующаяся на производстве спиртных напитков. Теперь она здесь хозяин.
Механизатор Арнольд Юганович Вахопский в старом колхозе не получал зарплату пять лет. А недавно принес домой тысячу рублей. Это все, что заработал за все годы. Новое руководство начинает хоть что-то платить, правда, больше не деньгами, а продуктами, в том числе водкой и шампанским.
Основной источник жизни - подсобное хозяйство. Здесь почти все держат коров, свиней, птицу. У той же Тамары Александровны Белан три коровы, три лошади. Она с мужем и трое взрослых детей получили на горе 60 соток под огороды.
Продукты с подворья иногда возят на рынки Невинномыеска и Курсавки. Но чаще носят, топая пешком семь километров до железнодорожной станции, где садятся на электричку.
Но в последние годы нависла угроза и над подсобным хозяйством. Пришла она в лице поселившихся в окрестных хуторах дагестанских чабанов. Разведя большущие стада, они избрали основной кормовой базой для них поля и огороды коренных жителей. Привыкшие жить честным трудом, уважать права и достоинство соседей, местные жители не могут противостоять нахрапистым джигитам. К тому же в селе практически нет крепких мужчин, способных дать отпор обидчикам. Русским и эстонцам остается лишь взывать к совести пришельцев да уповать на защиту властей. Пока ни в ту, ни в другую дверь не достучаться. Если и дальше пойдет так, то скоро последний эстонец покинет землю, давшую приют его предкам. Землю, которую они столько лет лелеяли и холили. И будет она вытоптана скотским копытом.

На снимках: старожил Подгорного И.Вахопский, эстонские дети.

"КРЕСТЬЯНИН" № 32, август 2001 г.