Мне позвонил по мобильнику мой приятель из Таллина, привычно спросил: <Ты где сейчас?> <Да вот, - отвечаю, - стою возле дома эстонского писателя Таамсары>. <Где это?> - поразился он. <У подножия Кавказа, в городке под названием Эстонский Сад, или Эсто-Садок>. <Слышал, слышал>, - обрадовался мой эстонский друг. И тут же попросил: <Ты найди там эстонцев, поговори с ними про их житьё-бытьё>. Да и то правда: живу уже неделю в <эстонском саду>, гуляю по его улицам, заглядываю в местный магазин, а ещё ни с кем из местных эстонцев не познакомился. Спросил молодую соседку Анджелу: не познакомит ли она меня с эстонцами? Она смеётся: <Знакомьтесь: я и есть эстонка!> Но тут же предупреждает: языка не знает, в Эстонии никогда не была, родственников там у неё нет. <Ну-у, - сказал я, - эстонка ты не настоящая>. <А вы в дом рядом с музеем Таамсары загляните. Там Хуго живёт. Вот он, кажется, эстонец>, - посоветовала Анджела. Но и Хуго меня разочаровал. <Какой из меня эстонец! - рукой махнул. - Я ведь не местный, со Ставрополья сюда приехал>.
Эстонцев я нашёл - тех, прежних, которые когда-то на далёкой для них чужбине строили дома, возделывали землю, хранили язык и традиции своего народа. Нашёл я их, к сожалению, на кладбище. Здесь нет привычных для российских погостов оградок вокруг могил, нет помпезных памятников. Лишь скромные надгробия с именами и фамилиями. И целая история тех, кто когда-то сюда приехал и остался здесь навсегда. На надгробии Густава Карловича Асмана (умер в 1925 году) я прочитал: <Выехали из Эстонии 73 семьи на подводах в 1871 - 1873 гг. Жили в Ставропольской губернии в селе Подгорное три года. В селе Хуссы-Караданик - 9 лет. Был первопроходец Эсто-Садок. 1884 год: 36 семей - первые основатели села Эсто-Садок, среди которых была семья Асман Г.К.> Вот они, рядом, его соседи и земляки: Лиза Лукассон, Артур Рейсман, Эльвина Ухке, Карл Наэльток, Амалия Соосар: И ещё десятки других фамилий. Самое примечательное, что все они навсегда остались россиянами, как были россиянами и тогда, когда на повозках, скорбно поскрипывающих колёсами, тронулись из эстонских хуторов на юг страны, в поисках лучшей жизни.
Директор местного клуба Диана Губарева (по отцу - Орав, что в переводе с эстонского означает <белка>) сказала мне однозначно: <Нас, чистых эстонцев, осталось в посёлке не больше тридцати>. Она не стала надувать щёки и приукрашивать жизнь совсем уже ничтожной общины эстонцев в посёлке, который давно стал частью горно-лыжного курорта, известного в России и за рубежом как Красная Поляна. Ещё бы - здесь на лыжах регулярно катается сам президент России Владимир Путин. Сюда же устремились и денежные люди из Москвы и Подмосковья, что легко определяется по номерам машин во дворах шикарных коттеджей, крытых еврочерепицей и огороженных высоченными заборами. И только белённые известью хаты под почерневшими крышами указывают, что тут живут аборигены.
По мнению Дианы, эйфория от новых времён и новых отношений, возникшая в последнее десятилетие, быстро прошла. Кое-кто из кавказских эстонцев попытал счастья на этнической родине, но, как сказал тот же Хуго: <Кому мы там нужны?> Дочь его даже получила вид на жительство в Эстонии. Но ни жилья, ни хорошо оплачиваемой работы. Вернулась домой, на Кавказ.
Диана, наверное, последняя хранительница истории своего села. Мы листаем с ней фотоальбом - и она подробно рассказывает о каждом событии, запечатлённом на снимке. Вот их духовой оркестр, вот она на певческом фестивале в Таллине с группой таких же энтузиасток, вот занятия в кружке эстонского языка, который просуществовал недолго - и желающих осваивать язык было мало, и с финансами так никто и не помог. <Хотели создать эстонское подворье, - говорит Диана, - со всеми его атрибутами, но земля теперь в посёлке дороже золота>.
<На клуб и то посягают!> - возмущается Диана. Только фразу произнесла - вот и гости нежданные пожаловали. Расхаживают по территории клуба, что-то шагами меряют, колышки в землю вгоняют. <Не позволю!> - кричит Диана старшему из гостей, выхватывая деревянный кол из земли. А тот орлом (видно, знает, с кем имеет дело): <Это не ваша вотчина - тут Россия!> А весь сыр-бор из-за того, что местная власть пустила на площадку возле клуба сочинскую телефонную мобильную компанию: та установила почти впритык к крыльцу свою приёмо-передающую станцию. А теперь выяснилось: заземление слабое, надо дополнительно металлические штыри в землю вгонять.
Но вот этот намёк - <тут Россия> - говорит о многом. И прежде всего о том, что, будь власть таких, как этот, простите, <хозяин> земли нашей, он давно бы пустил с молотка всё вокруг.
Не хочется, а придётся вспомнить всё-таки в чём-то похожие на Эсто-Садок болгарские сёла и посёлки. В каждом таком населённом пункте есть обязательно свой фольклорный ансамбль: и для своих нужд, как говорится, - на свадьбе ли народ повеселить, праздник какой отметить, и для гостей заезжих.
Всё время недоумение брало: почему же у нас не так?
Сегодня, когда Красная Поляна обретает статус уже международного курорта, куда приезжают кататься со склонов кавказских гор и американцы, и французы, и немцы с канадцами, иметь эстонский фольклорный ансамбль в посёлке было бы выгодно со всех сторон. Смешно сказать: обратный пример я видел как раз в Эстонии, в Причудье, в староверском русском селе Колкья. Там энергичная русская женщина, Нина Баранова, открыла староверческий ресторан, куда валом валят охочие до местной экзотики европейцы. Да и блюда русские пробуют весьма и весьма охотно. При нас пили чай, настоянный на сибирских травах, из самовара то ли немцы, то ли голландцы. При том, что в этом ресторане спиртное строжайше запрещено, как, впрочем, и курение.
Неужто мы за последние десять-пятнадцать лет только и научились, что распродавать по дешёвке всё то, что этот человек из <мобильной связи> громко назвал Россией?
Ведь дома-то под красной черепицей и с крепкими высокими заборами растут быстрее, чем грибы в дождливую пору!
<Иногда просто руки опускаются, - признаётся горестно Диана, которая и эстонка-то наполовину, только по матери. - Но знаю: брошу клуб и нашу самодеятельность (слово-то какое - совсем уже забытое! - Авт.) - и вообще всё развалится!>
Можно, конечно, уповать на всепоглощающее время: мол, оно только и властно всё расставить по местам. Но нет ведь: проходят годы, мы осознаём, что потеряли - и ну кусать локти. Только всегда почему-то с огромным опозданием и невозвратимостью всего ушедшего.

Анатолий СТРОЕВ, посёлок Эсто-Садок